Грецией заложен фундамент современного научного мышления, греческая философия явилась теоретической основой современной науки. Однако формирующаяся сегодня наука постнеклассического типа имеет черты, сближающие ее с древневосточной мудростью. Уместно в этой связи вспомнить о мощном культурном влиянии Востока на становление науки в Греции, ведь осознание и учет исторических начал является необходимым условием для движения науки в будущее.

Проблема взаимодействия и взаимовлияния различных культурных традиций, в том числе научных, является одной из важнейших методологических проблем современных исследований.

Вопрос о соотношении греческих и восточных корней античной науки поднимал еще Диоген Лаэрций, указавший на то, что греческая философия имела своих предшественников на Востоке: «Занятия философией, как некоторые полагают, начались впервые у варваров: а именно у персов были их маги, у вавилонян и ассириян — халдеи, у индийцев — гимнософисты… Египтяне уверяют, что начинателем философии, хранимой жрецами и пророками, был Гефест, сын Нила».[1] При этом Диоген замечал, что «приписывать варварам открытия эллинов» - ошибка, что философия, «само имя которой чуждо варварской речи», происходит от эллинов.

Ф. Фернандес-Арместо обращает внимание на то, что  Греция была землей, открытой восточному Средиземноморью: «Даже во времена классического периода такие учители, как Платон и Аристотель, помнили, что их научные традиции восходят к тому, что они именовали «Азией», и куда включали и Египет»[2].

Грекам было присуще глубокое уважение к прошлому, поэтому, учитывая древность восточных культур, они были склонны объяснять происхождение различных явлений собственной культуры заимствованиями на Востоке. Почти обо всех крупных ученых греки сообщали, что они побывали на Востоке, прежде всего в Египте. Геродот, Страбон писали, что геометрия была создана в Египте, где приходилось часто перемерять свои участки после разливов Нила. Евклид считал, что сведения по геометрии из Египта привез Фалес. Известны легенды о пребывании в Египте Пифагора. Неопифагорейцы подчеркивали связь Пифагора с египетской религией. В IV веке н.э. ими создаются рассказы о путешествиях Пифагора в восточных странах. Считалось, что глубокими знаниями египетской религии обладали Анаксимандр, Гераклита, Ксенофана, Анаксагора, Демокрит. Имеются свидетельства о пребывании в Египте Платона.

Нельзя не учитывать сильное влияние шумеро-вавилонской математики на становление математического знания в Египте, Малой Азии и Греции. Вероятно, многие астрономические сведения греческие ученые получили из Вавилона. Из Вавилона были «привезены» солнечные часы, названия зодиакальных созвездий, разделение дня на 14 частей.

Посредниками между греками и Востоком долгое время были финикийцы, с деятельностью которых связано становление техники мореплавания, появление первых маяков, изобретение стекла, открытие пурпура. Благодаря влиянию финикийцев, греки создали свой алфавит, получили важные знания в астрономии. Показательно, что Фалеса называли финикийцем.

Очевидно, не следует рассматривать греческую науку вне ее связей с культурами других народов. При этом необходимо избегать двух крайностей: преувеличение роли заимствования греками знаний на Востоке, и выведение греческой науки исключительно из нее самой, без учета внешних влияний.

Особое влияние Востока на греков подчеркивал А. Гладиш [3], который проводя аналогии между натурфилософскими идеями и учениями восточных мудрецов, замалчивал об их отличиях, отрицая самобытность греческой философии. В книге М. Уэста «Ранняя греческая философия и Восток» [4] говорится о том, что, в середине VI века в Ионии появляется большое число мидийских магов, которые бежали из своей страны после завоевания ее Киром. Эти маги оказали решающее влияние на генезис греческой философии. В частности, учение Гераклита об огне как первооснове мира, по мнению М. Уэста, восходит к иранскому культу огня.

Иную точку зрения отстаивал Т. Хопфнер. В работе «Восток и греческая философия» он утверждал, что только греки создали науку и философию [5]. К преданиям о восточных учителях, обучавших греков, следует относиться так же, как и к сообщению о том, что Демокрит мог говорить на птичьем языке.

Известно, что Греция и восточные страны никогда не находились в изоляции друг от друга. Существование между ними глубоких культурных и экономических связей подтверждают археологические данные. Наблюдались миграции, взаимное обогащение культур различных народов. «Можно отвергнуть то или иное свидетельство о заимствованиях эллинскими философами их воззрений из восточных источников, признать случайными многие аналогии, которые, вероятно, указывают на некоторую универсальность развития человеческого сознания и культуры, но нельзя отрицать, что греческая философия в целом испытала влияние древневосточной мудрости. Философская мысль Эллады развивалась во взаимодействии с культурой стран Ближнего Востока и Передней Азии, испытывала на себе воздействие как рационалистических представлений, так и религиозных верований.

Платон в одном из своих диалогов отмечал, что все перенятое от варваров эллины доводили до совершенства. Гегель был согласен с Платоном, доказывая, что начала своей образованности древние греки получили из Египта и Азии, но столь радикально их переработали, что они принадлежит, по существу, лишь им» [6].

Восточные культуры, с которыми греки вступали в контакт, обладали знаниями, образованными из теологических и космогонических мифов, религиозных убеждений. Аналогичная форма знания существовала у греков до того, как ими была создана наука (философия). В Греции возник новый способ миропонимания, вобравший в себя многие результаты других предшествующих способов, но при этом кардинально преобразовавший их структурно и придавший им строгую логическую форму. Произошла трансформация знаний, накопленных в древневосточных культурах, в общие систематические теории, образовавшие рационально-органические конструкции сверх практических целей, которыми были ограничены восточные мудрецы. Немаловажным является тот факт, что если на Востоке знания были монополией жрецов, и потому зависели от их практических целей и традиций, то у греков сословие жрецов отсутствовало, что открыло возможности для свободного накопления и развития знаний. Возникновение науки стало свидетельством отличия греческой культуры от восточных культур.

Походы Александра Великого способствовали расширению связей со странами Востока, что привело к обогащению греческой научной традиции и развитию наук в эллинистических государствах. При этом происходило активное взаимодействие в различных направлениях: наблюдалось как освоение греческих достижений восточными культурами, так и воздействие Востока на греческую традицию.

О. Нейгебауер в книге «Точные науки в древности» рассмотрел становление и развитие точных наук в Египте, Вавилоне, Греции, в том числе в эпоху эллинизма. Особое внимание автор уделил возникновению и распространению эллинистической науки, которая, по его мнению, своими корнями уходит в математику и астрономию древневосточных цивилизаций. Интерес к эллинистической науки не случаен, поскольку «В плавильном горне эллинизма развилась та форма науки, которая позднее распространилась повсеместно от Индии до Западной Европы и господствовала вплоть до создания современной науки во времена Ньютона» [7]. О. Нейгебауеру удалось раскрыть особенности развития математики в Греции и эллинистических странах и по-новому осветить эпоху, нередко характеризуемую как период упадка античной науки. Подъему математики, связанному с деятельностью Евклида, Архимеда часто противопоставляется ее спад, отмеченный трудами Герона Александрийского. О. Нейгебауер не согласен с подобной интерпретацией: «Это было бы верно, если бы геометрические сочинения Герона являлись продолжением именно классических трудов III в. до н.э. Это, однако, не так: на самом деле руководства Герона выражали собой эллинистическую форму общей восточной традиции» [8].

В XX веке наука на новом уровне обращается к древневосточным учениям для осмысления современных достижений и определения путей дальнейшего развития. Еще Н. Бор и В. Гейзенберг обратили внимание на сходство восточного мировоззрения с философскими основаниями квантовой теории. В связи с этим приобретают особую актуальность эпистемологические проблемы, поднимаемые восточными мудрецами. Вслед за основателями квантовой теории, современные физики все чаще обращаются к традициям восточного миропредставления для объяснения проблем элементарных частиц и космологии. Нельзя не признать, «что в сокровищнице восточной мудрости имеется немало идей, чья эвристическая ценность несомненна; поэтому происходящий синтез современной науки и древневосточной мудрости окажется благотворным» [9].

Интерес к восточному стилю мышления выглядит вполне закономерным и соответствует нынешней фазе развития науки. Показательна в этой связи работа специалиста в области физики высоких энергий Ф. Капры «Дао физики», в которой проводятся параллели между современной физикой и восточной мудростью [10]. Ф Капра замечает, что открытия, сделанные физикой в XX веке, обнаруживают особую близость с представлениями, развиваемыми в религиозных философиях Дальнего Востока. Современная физика предлагает тип мировосприятия, который имеет существенную близость с мистическим мировосприятием древневосточных культур. Восточное холистическое мышление гармонирует с современным физическим холизмом. Восток исходит из того, что знание о мире получается прямым путем, непосредственно, и потому его невозможно адекватно выразить обыденным языком. Положения квантовой теории, современной космологии также нельзя описать, используя классическую логику и обыденный язык. Парадоксы в физике, как и в восточных учениях, не поддаются логическому разрешению, происходит их восприятие как свойственных реальности, что является источником интуитивных гипотез. Восточная традиция не стремится разделять живую и неживую природу. Такая же тенденция формируется в современной науке.

При внимательном рассмотрении античной науки можно заметить, что вышеуказанные положения содержатся и в учениях многих греческих мыслителей. Ряд важных моментов, присущих греческой мысли, был утрачен в историческом процессе ее развития в западноевропейской культуре. Результат этого развития – наука Нового времени представляет собой лишь один из гипотетически возможных путей реализации научного наследия Греции. В связи с этим уместно говорить не столько о необходимости синтеза современной физики и восточной мудрости, сколько о возможности очищения греческой науки от наслоений и интерпретаций, возникших позже, и ставших в итоге новоевропейской наукой со всеми ее преимуществами и ограниченностью. Сегодня физика формирует мировоззрение, которое в определенной степени по своему содержанию обязывает вернуться к собственным истокам. Современная наука существенно отдалилась от своих корней и сегодня она с интересом обращается к взглядам восточных и ранних греческих философов.

Достаточно вспомнить, что философия первых греческих философов – представителей Милетской школы, имеет определенную мистическую окраску, она не проводит различий между живым и мертвым. Фалес говорил, что все вещи наполнены божествами, Анаксимандр рассматривал Вселенную как некий организм, наделенный, космическим дыханием. Подобные взгляды ранних греческих ученых оказываются близки со взглядами древних индийских и китайских мыслителей. В Новое время Р. Декарт произвел полное разделение природы на область сознания и область материи. В результате стало возможным рассмотрение материи как нечто неживого. Механистическое понимание природы позволило И. Ньютону, построить механику, ставшую фундаментом классической физики. Дальнейшее развитие картезианства привело к тому, что наука стала воспринимать мир как множество отдельных вещей и событий. Р. Декарт и И. Ньютон открыли путь для экстенсивного развития науки, широкого накопления и классификации знаний. Появившись благодаря картезианскому разделению, современная наука стремится преодолеть его ограниченность и возвращается к идее единства, близкой древним философам Греции и Востока. При этом наука использует не только интуицию и метод последовательного математического обоснования, но и экспериментальные методы познания. Сегодня накопленная информация требует перерождения науки, поскольку встает проблема осмысления новых фактов.

Интерес современной науки к древневосточной мудрости и обращение к греческим истокам не должны восприниматься как противоположные, взаимоисключающие процессы. Даже если действительно имеется некоторый синтез физики и мистических учений Востока (что не стоит оценивать как однозначно определенный факт), не следует в этом усматривать кардинальную переоценку всего миропонимания, заложенного греками. Греческое наследие не закрыто для обогащения другими культурами.

___________________________________________

Примечания

1. Диоген Лаэрций. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М., 1979. – С. 63.

2. Фернандес-Арместо Ф. Цивилизации. – М., 2009. – С.516.

3. См.: Gladish A. Einleitung das Verstandniss der Weltgeschichte. Berlin, 1841; Der Religion und die Philosophie in ihrer weltgeschichtlichen Entwicklung. Berlin, 1852; Empedokles und die Aegypter. 1858; Herakleitos und Zoroaster. 1859; Anaxagoros und die Israeliten. 1864; Die Hyperbosser und die alten Schinesen. 1866.

4. West M.L. Early Greek Philosophy and Orient. Oxford, 1971.

5. Hopfner Th. Orient und griechische Philosophie. Leipzig, 1925.

6. Шахнович М.М. Происхождение греческой философии и восточная традиция: проблема влияний. / Методология гуманитарного знания в перспективе XXI века. К 80-летию профессора Моисея Самойловича Кагана. Материалы международной научной конференции. 18 мая 2001 г. Санкт-Петербург. Серия «Symposium». Выпуск №12. – СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. – С. 265.

7. Нейгебауер О.Точные науки в древности. – М., 2008. – С. 17.

8. Там же. С.148

9 Поликарпов В.С. История науки и техники. – Ростов-на-Дону: изд-во «Феникс», 1998. – С.308.

10. Капра Ф. Дао физики. Общие корни современной физики и восточного мистицизма. М.: изд-во «София», 2008.